Правда ли то, что российские хакеры засветились во многих масштабных кибератаках? Или это скорее миф, чем реальность? Для начала стоит определиться, что мировое сообщество понимает под русскостью в этом контексте
Исторически сложилось, что некоторое время назад на постсоветском пространстве «образовалось» значительное число людей с высоким уровнем технических компетенций, таланты, умения и опыт которых рынком оказались не востребованы. Их обращение на так называемую темную сторону силы стало возможностью применить свои навыки и зарабатывать столько денег, сколько необходимо (или даже немного больше). Кроме качественного технического образования в их копилке оказался и уникальный практический опыт: пока кто-то тренировался в лабораторных условиях, хакеры на территории бывшего СССР обкатывали технологии взлома прямо на «живых», работающих системах. Еще несколько лет назад целями их атак, кстати, были российские активы — стоит вспомнить громкие истории со взломом порталов информационных агентств и раздачи через них троянов, организацию огромных (до миллиона машин) ботнет-сетей и тому подобные.
Однако в последнее время отечественные силовые структуры в тесном сотрудничестве с коммерческими организациями, оказывающими услуги по расследованию киберпреступлений, наглядно продемонстрировали свою эффективность, что заставило хакеров адаптироваться к новым условиям и отказаться от работы на территории страны своего пребывания. Фокус сместился в сторону атаки на «заграницу». В результате мы видим, как схемы, которые реализовывались на территории России и стран СНГ год-полтора-два назад сегодня активно используются при атаках на активы стран Европы, Северной Америки и другие.
Поэтому неудивительно, что на хакерском рынке сегодня велико влияние групп с территории бывшего СССР, внутри которых принято общение преимущественно на русском языке, и их принадлежность к России часто указывается на основе, к примеру, языка локальной машины, который использовался при компиляции.
Однако в реальности это интернациональные хакерские группы с костяком из выходцев с постсоветского пространства и правильнее говорить не о «русских», а о «русскоговорящих» хакерах. Частенько приходится поправлять западных коллег, активно использующих словосочетание «русские хакеры», отмечая что есть слишком много стран на постсоветском пространстве, где очень неплохо говорят по-русски. И они с этим соглашаются, но при всем этом силу прямой ассоциации между русским языком и Россией скидывать со счетов все же не стоит. Награда за «голову» как профессиональное признание
Если говорить именно о русскоговорящих хакерах, то кроме широчайшего практического опыта на общем фоне их отличает еще и некоторая находчивость, умение мыслить более глобально и аналитически, видеть не отдельные уязвимости, а их комбинации и т.п. Кстати, компании, занимающиеся Threat Intelligence (набор сервисов по информированию об угрозах — Forbes), сегодня содержат русскоговорящий штат для анализа русскоязычного сегмента интернета, и в том числе русскоязычных хакерских форумов, что также говорит о том, что русскоязычные хакеры отнюдь не на задворках.
Еще одним своего рода косвенным «квалификационным» подтверждением уровня можно считать разброс цен за «головы» хакеров — и здесь русскоязычные «герои» частенько мелькают на вершинах ценовых чартов, а суммы, объявленные иностранными силовыми структурами, исчисляются миллионами долларов. Это оценка их технических возможностей, формирующаяся исходя из объема причиненного ущерба либо оценки рисков от возможных атак в будущем. Например, при взломе интернет-банкинга отдельного частного лица ущерб относительно не велик. А уж с точки зрения восстановления после него затраты и вовсе незначительны. Что там? Только восстановить банковскую карту да компьютер?
Если же речь идет о целевой атаке на инфраструктуру, скажем, банка, то по-хорошему можно считать, что скомпроментирована вся инфраструктура (или ее критические элементы). Например, некоторый вид троянов живет только в памяти и при выключении компьютера удаляется. Но проблема в том, что пока компьютер работает, он заражает соседние, и самый логичный способ действий – единовременное отключение всех машин или поочередное отключение по специально разработанной схеме. Однако, если, скажем, затронут сегмент платежной системы, то стоимость даже часового ее простоя может исчисляться сотнями тысяч долларов. Поэтому с точки зрения стоимости последствий взлома восстановление инфраструктуры может вылиться в десятки тысяч человекодней и в этом случае ущерб оценивается миллионами (или десятками миллионов).
Всегда ли русские – русские?
По большому счету все преступления можно разделить на несколько типов. Во-первых, нельзя не упомянуть об атаках, которые совершались русскоговорящими хакерскими группами, были нацелены на российские активы (или активы стран ближнего зарубежья) и успешно расследовались. Как, к примеру, нашумевшая история вокруг киберпреступной группы Carberp, одной из первых начавшей использовать вредоносные программы для компрометации систем ДБО и нацеленных на мошеннические операции против крупнейших банков России. Стоит отметить, что, хотя наибольшая активность группы была зафиксирована весной и летом 2012 года, созданный ею ботнет продолжал быть активным даже после арестов членов группы.
Вторым типом можно считать те атаки, целью которых были зарубежные активы, однако расследования велись в России, но по инициативе западных организаций. Один из ярких примеров годичной давности, когда управление «К» МВД России прекратило деятельность международной хакерской группировки, атаковавшей системы Visa и Mastercard. Причем в этом случае преступников взяли практически с поличным – на попытке хищения 1,5 млрд рублей из нескольких банков сразу.
Третий вариант: атаки, виновниками которых были признаны русские хакеры и их аресты были произведены на территории сторонних государств. Так, например, Александр Панин был арестован в международном аэропорту Атланты и там же, в Атланте, приговорен к 9,5 годам заключения по обвинению в создании вируса, атаковавшего более 250 финансовых учреждений и ущерб от которого был оценен в 120 млн. долларов.
Четвертый — это те преступления, о которых известно, но преступники пока не пойманы и национальности киберталантов не известны. Так, например, группа, известная как Armada Collective продолжает шантажировать компании, специализирующиеся на интернет-коммерции, DDoS-атаками. И известность ее деяний даже привела к появлению «подражателей».
К пятому типу можно отнести все те истории, в которых ошибочно винили русских хакеров. При недостаточном углублении в тему, атаки не редко
выглядят инициированными из России. Например, атакующий использует цепочку промежуточных узлов и с точки зрения жертв сервер, куда отправляются чувствительные данные, находится в России. А на самом деле в России лишь промежуточный узел, за которым есть еще второй и даже третий, и более тщательное расследование вполне может привести нас в дата-центр, скажем, в Голландии. И вот таких случаев, когда с точки зрения размещения сетевой инфраструктуры, атака только кажется инициированной из России, в общей массе намного больше половины.
Да, многие уникальные идеи и технологии действительно имеют славянские корни. Но если рассматривать проблему хакерства с технологической точки зрения, то следует помнить, что современные способы коммуникации размывают границы между странами. Да и сами злоумышленники, будучи своего рода космополитами, с большим успехом используют наработки, опыт и находки друг друга, не сковывая себя какими-либо границами государств.